Нора Галь. Слово живое и мёртвое. Искусство литературного перевода

Как-то я читал в интернете статью Корнея Чуковского про канцелярит - неуместное использование стиля официальных документов в живой речи и художественной литературе. Потом читал статьи на ту же тему от Норы Галь. Нора Галь - это псевдоним Элеоноры Гальпериной, переводчицы с французского и английского языков на русский. Её перевод "Маленького принца" Антуана де Сента-Экзюпери считается классическим переводом, одним из лучших образцов перевода иностранной литературы на русский язык.

Сам я не профессиональный переводчик и вовсе не писатель, но иногда перевожу различные статьи с английского языка на русский и пишу свои статьи. В школе и университете я учил немецкий язык, но результаты у меня были откровенно слабые, а сейчас я и вовсе всё забыл. Английский я осваивал самостоятельно, сразу пытаясь переводить технические статьи из своей профессиональной области. Поначалу получалось очень плохо, но сейчас стал справляться более-менее сносно. Знаниями русского языка я тоже не блещу - я не помню практически ни одного правила русского языка и ориентируюсь, в основном, на своё внутреннее чувство языка. Обычно я пишу более-менее грамотно, но перечитывая свои тексты постоянно натыкаюсь на большое количество ошибок, оставшихся не замеченными при вычитке. Иногда мне явно льстят, говоря что я хорошо владею русским языком, я с удовольствием соглашаюсь, но всё равно не могу избавиться от синдрома самозванца. Если кто-то внезапно спрашивает меня, как правильно написать то или иное слово, то я могу лишь высказать своё ничем не подкреплённое мнение и начать сомневаться в правильности этого мнения. Это похоже на анекдот про профессора, у которого один студент спросил, прячет ли профессор бороду под одеяло, когда спит, или кладёт её поверх одеяла. Профессор из того анекдота никогда не задумывался об этом, а на следующий день пришёл в университет совершенно невыспавшимся - он не мог заснуть ни с бородой поверх одеяла, ни с бородой под одеялом.

Наткнувшись на эту книжку, решил купить её. Книга представляет собой сборник статей и поначалу читается довольно тяжело, потому что с самого начала представляет собой непрерывную вереницу примеров канцелярита, проникшего в художественные произведения. Когда же повествование переключается с отрицательных примеров на рассказ об удачных находках переводчиков, читать книгу становится гораздо интереснее. Под конец книги Нора Галь приводит примеры удачных находок переводчиков школы кашкинцев, к которой она принадлежала и сама.

К плохим примерам перевода, да и русских текстов вообще, относятся канцелярит, неоправданные заимствования и кальки иностранных слов, обратное явление - излишняя русификация. Канцелярит стал настолько привычным, что я лично вообще перестал его определять. Только при чтении книги я снова вспомнил, насколько и правда нелепо звучат многие обороты из документов в живой речи или художественных произведениях. Один из наиболее раздражающих меня образцов канцелярита - это оборот "имеет место быть". Уж как казённо ни звучит оборот "имеет место", но удвоенный словом "быть", он звучит просто безграмотно. Из неоправданных заимствований и калек больше всего меня раздражают все эти многочисленные "фейки" в новостях. Казалось бы, русский язык настолько богат, что есть множество вариантов не прибегать к этой чудовищной кальке: подделки, фальшивки, выдумки, фантазии, ложь, липа, дезинформация, обман, попытки одурачить. Но нет, всё равно так и тянут это навязшее в зубах слово "фейк". Особые страдания мне доставляет профессиональный жаргон на работе: "пофиксить багу" вместо "исправить ошибку", "засабмитил" вместо "подтвердил", "чилаут" вместо "комната отдыха", "кастомный эвент" вместо "особое событие", "нет линка" или "линкдаун" вместо "нет связи", "аккаунтинг" вместо "учёт". Когда я пытаюсь записать это по-русски, некоторые настаивают на своём французско-нижегородском варианте, считая русский вариант не достаточно точно отражающим смысл фразы. А вот чего я практически не встречаю, так это излишней русификации. Видимо, не так уж много осталось ярых любителей русского языка.

Также, по мнению Норы Галь, тяжело читаются тексты, изобилующие причастными, деепричастными оборотами и страдательным залогом. С этим я лично согласен целиком и полностью, но среди читателей встречаются любители этой мертвечинки, которые считают её очень изящной. К образчику такого стиля, с которым мне пришлось столкнуться лично, можно причислить первое предложение-абзац-страницу рассказа Андрея Лазарчука "Колдун". Это предложение при чтении убило меня наповал. Я тогда сразу же приготовился к мучительному продолжению, но, к счастью, мои страхи не оправдались и дальше таких сложных предложений в книге мне не встречалось.

Мне очень не нравился тяжеловесный стиль Ивана Ефремова, но я затруднялся сказать - почему. После прочтения книги заглянул в лингвистический профиль автора на сайте fantlab.ru и понял, в чём дело. Читаем:

• "Словарный запас автора — высокий." - это хорошо, т.к. является признаком высокой эрудиции, а употребление синонимов разнообразит текст.
• "Длина предложений — очень большая." - это уже плохой признак. Длинные предложения тяжелее воспринимаются читателем. В устной речи они вообще встречаются довольно редко, поэтому если в его текстах и диалоги такие же длинные, то они выглядят противоестественно.
• "Диалоги используются умеренно." - значит в произведениях много авторской речи. На мой взгляд, взаимоотношения людей всегда лучше раскрывать через диалоги действующих лиц, а не авторским текстом и закадровыми пояснениями.
• "Процент прилагательных и глаголов имеет значительный дисбаланс — прилагательные преобладают над глаголами." - это очень-очень тревожный признак. Нора Галь настаивает, что именно глагол - самая живая часть речи.
• "Причастия и деепричастия автор использует довольно часто." - ещё один очень тревожный признак. Предложения получаются сложными, запутанными, менее живыми.
• "Служебные слова (местоимения, предлоги, союзы, междометия, частицы и вводные слова) — крайне редко." - если местоимения и междометия редко используются даже в диалогах, то это очень сушит речь.

Ради справедливости можно сказать, что содержание его произведений проработано весьма детально, образно и энциклопедически выверено. Но тяжёлый стиль практически не оставляет шансов на то, чтобы я порекомендовал их кому-то или стал бы перечитывать их сам.

Вообще, после прочтения книги Норы Галь, я стал считать лёгкость стиля едва ли не важнейшим критерием успеха произведения у читателя. Если произведение написано лёгким и живим языком, то у него есть шансы на успех. Если же оно читается тяжело, то читатели почти гарантированно не проявят к произведению интереса.

С другой стороны, если произведение привлекательно по содержанию, то его стиль всегда можно вытянуть при помощи хорошего редактора, который даст автору полезные советы. Жаль, что сейчас становится всё меньше хороших редакторов - видимо, на них нет спроса, т.к. все торопятся донести свои мысли до читателя как можно быстрее, а не привлечь постоянное читательское внимание.

Если попытаться сделать резюме по критериям качественного перевода, то сформулировать их можно примерно так:

• Перевод должен точно отражать замысел автора, но при чтении производить такое впечатление, будто текст изначально был написан на языке перевода.
• Следует избегать дословного перевода, с сохранением исходной структуры предложения. Например, для французского языка характерно частое использование причастных и деепричастных оборотов, даже в разговорной речи. Следует разбивать такие предложения на несколько более простых, т.к. они не естественны для разговорной русской речи.
• Не стоит бездумно тянуть в переводной текст слова из оригинала. Не нужно и брать первый же вариант перевода слова из словаря. Надо подобрать такое слово, которое наиболее точно будет передавать все оттенки исходного слова.
• Иностранные произведения происходят, как правило, за границей. Поэтому не нужно бросаться в другую крайность и использовать русские слова, привязанные к российским реалиям. Например, было бы странным, если бы англичанин в Англии говорил, что он без "копейки в кармане".
• Также стоит учитывать время действия произведения. Не нужно тянуть в перевод произведений из XIX века слова из XXI века. Например, слово "круто" в смысле "восхитительно" может уместно звучать в речи современных школьников, но не может быть уместным для персонажей из XIX века.
• Нужно следить за тем, чтобы в переводе не получалось двусмысленностей и словесных каламбуров, если их нет в оригинале.
• Если в авторском тексте есть шутка, то переводчик должен постараться её сохранить. Иногда бывает достаточно буквального перевода. В случае, если в шутке обыгрывается какая-то игра слов, нужно постараться подобрать какую-то аналогичную шутку, даже если в ней будут обыгрываться другие слова и шутка немного изменится. Если никак не получается адекватно перевести шутку в этом фрагменте текста, то переводчик остаётся в долгу перед автором и читателями. Долг нужно постараться вернуть в каком-нибудь другом фрагменте текста.

P.S. Читая книгу я вспомнил о переводчике, который рассказывал о новом переводе "Ромео и Джульетты" Уильяма Шекспира, который он делает. Судя по тому, что мне запомнилось из того ролика, переводчика Ивана Диденко можно тоже отнести к школе кашкинцев, если не формально, то хотя бы по духу: